Я написала эту чушь в 5 утра. Сегодня. я видимо сошла с ума
********************
Майка и джинсы грудой валялись на полу. Я поёжилась — пальцы от холода не слушались, и джинсы удалось застегнуть только с третьей попытки. Чёрт, где там мои кеды?!
— Под кроватью, — лениво проговорил он и, вновь затянувшись сигаретой, стал пускать колечки дыма.
Я присела на кровать, завязала шнурки и твёрдым шагом направилась к двери.
Это был гостиничный номер — маленький, тёмный, с задвинутой в угол кроватью и одинокой лампой, прикрученной к ночному столику. Номер для тех, кому некуда идти, и тех, кому до смерти хочется секса. Ахх, когда мы с тобой так изменились, что вместо красного дивана у тебя дома, нам нужна скрипучая кровать.
Он лежал, откинувшись на изголовье кровати, закрывая спиной вырезанную на доске надпись «ТРАХ» так, что было видно только «Т» и «Х». Веки прикрыты, руки сцеплены за головой, из уголка рта свисает сигарета — он выглядел на удивление идеально, развалившись вот так, на изношенных простынях. В номере, насквозь провонявшем плесенью и сигаретным дымом. Мне крайне не хотелось задумываться над тем, что, возможно, и я тут идеально играю свою роль. Все что угодно, только не это.
— Первый и последний раз! — не дожидаясь ответа, я вышла из комнаты.
И отойдя от номера на три шага, услышала щелчок замка.
********************
Неделю спустя.
В этот раз я попросила другой номер, получше. В принципе, комната была абсолютно похожа на предыдущую, но здесь на спинке кровати было вырезано: «ДЕРЬМО». Для себя я решила, что в подобном заведении чуть более приличное слово означало номер на порядок лучше.
Он только что курил: я уловила запах через всю комнату. Он стянул с ноги тщательно начищенный ботинок и вдруг остановился.
— У тебя, жуткий вид, давай ты просто поспишь! И хватит в конце концов курить!— протянул он, резко подошел ко мне. Потушил сигарету и накрыл меня одеялом.
Поспать мне не удалось. Напоследок я услышала : «Сладких Снов, Полин».
********************
Пять недель спустя.
На этот раз я заказала номер ещё лучше, на другом этаже.
Когда я пришла, он был уже там. Курил. Привалившись к спинке кровати, так что было видно только буквы «П» и «А». Как всегда в этом мучительном спокойствии. Улыбается тварь. Умеет это делать лучше всего.
— Когда ты вернулся? — Несколькими чёткими движениями я сняла с себя верхнюю одежду. Он затушил сигарету об изголовье и швырнул окурок в сторону тумбочки. То ещё местечко.
— Три часа назад.
Я заползла в кровать, устроилась у него на плече и заснула. И что мне дома не сидится то?
Вы готовы уже были разочароваться, но это случилось утром.
********************
Две недели спустя.
Мы с ним снова оказались в комнате «П....А».
— Больше всего ненавижу этот номер.
— А какая разница? Мы с тобой здесь зачем — чтобы переспать. Подумай о том бедном ублюдке, который ходит из номера в номер и вымещает свою неудовлетворённость на спинках кроватей.
— Вот уж кого не хотелось бы встретить. Такой, наверное, желчный, сухой и одинокий тип.
— Не знаю, не знаю.
********************
На следущей неделе мы пришли в комнату, где изголовье было чисто. «Ура».
Но прошло 2 недели, и вернувшись туда мы заметили: на когда-то нетронутой спинке кровати теперь было глубоко вырезано слово «ОТЧАЯНИЕ». Отлично!
********************
В темноте ярким огоньком тлела Его сигарета. Он погасил её, пока я запирала дверь. Это была моя квартира. А за стенкой было порядка десяти моих друзей.
— Не здесь, Полин— прошептал Он, нежно коснувшись моей щеки. — Не сейчас.
— Здесь. И сейчас, — шепнула я в ответ и поцеловала его.
********************
— Опять новая спинка у кровати. Администрации, наверное, стоит бешеных денег менять всё время эти спинки.
— Может быть.
— Интересно, что он напишет в следующий раз?
— Думаю, всё, что хотел, он уже написал.
— Рано в этом году осень, да? — я поёжилась. — Слушай, поехали на Сенную, нас там ребята уже час ждут.
—Едем, но может ты примешь душ, от тебя сексом пахнет.
— А мне нравится, когда я пахну… тобой, —прошептала я.
Он застыл, словно от боли, его глаза потемнели. Он взял меня за плечи и притянул к себе.
— Полина-Полина… — снова и снова повторял Он между поцелуями, принимаясь расстёгивать пуговицы на моем кардигане.
********************
— Я сняла номер на полгода.
— Хорошо.
********************
Я пришла в отель на час раньше. Вооружившись маркером, принялась писать. Везде. На стенах, на полу, на подоконнике. Большими печатными буквами.
«СТРАСТЬ
РАЗОЧАРОВАНИЕ
СТРАХ
ПОХОТЬ
ЖЕЛАНИЕ
ГОРЕ
ГНЕВ
СОСТРАДАНИЕ
УЖАС
СЧАСТЬЕ
ОТЧАЯНИЕ
ВИНА
ТЕРПЕНИЕ
УВАЖЕНИЕ
ВОСХИЩЕНИЕ
ВОСТОРГ...»
Я как раз выводила «Ь» в последнем слове на спинке кровати, когда в комнату зашел Он.
